Смерть – несравнимо более непостижимое таинство, чем рождение, потому что ни один живущий не в состоянии до конца его понять. Куда совершает переход то, что минуту назад было живым человеком: в вечность или в никуда? Или это одно и то же? Конец жизни, на мой взгляд, и есть ее главная загадка, непостижимая тайна.
Министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова главную задачу то ли министерства, то ли здравоохранения, что не суть важно, сформулировала так: «Формирование скрининга здоровья населения». Жаль, что она не добавила необходимость мониторинга самого скрининга. Тогда картина стала бы еще более ясной, не правда ли?
***
И вот наконец-то первый раз за все годы нашего с Артом посещения концертов нашелся-таки ведущий, который перед началом четко, ясно и очень вежливо объявил, что между частями музыкального произведения аплодировать не надо.
Насколько «Лето Господне» Шмелева – энциклопедия о жизни православного человека, настолько же «В лесах» Мельникова-Печерского – такая же энциклопедия о жизни староверов. Разница описываемого времени в обеих – 30 лет. Язык там и там – музыка. Картины традиций, еды, питья – читать и восхищаться.
Интересно, написал кто-нибудь нечто сравнительное по этим двум книгам? Ведь так и просится.
У меня есть один «студент». Учит английский уже несколько месяцев. Мой вопрос «How are you?» в начале каждого занятия до сих пор ставит его в тупик. Если я ненароком уточняю «How are you today?», то всегда следует ответ: «Today is Tuesday».
Не мною замечено: «Дорога вниз имеет мало остановок». И вот пример. Когда-то «Комсомольская правда» была всеми любимой и уважаемой газетой. Постепенно она превратилась из просто желтой в абсолютно бульварную газетенку, если не сказать хуже.
Гарри Бардин в своей книге написал: «Значит, что-то у нас не так, если во власть приходят вороватые и циничные люди».
Поправочка: не вороватые, а супер-воры, профессионалы воровского дела.
Там же Г. Бардин написал, что в силу своей профессии он внимательно рассматривает «лица сидящих в Государственной Думе, в Администрации президента, в правительстве. В основном это персонажи, созданные для мультипликации».
Автор судит как режиссер. Мне же кажется, что лица, им упомянутые, хорошо смотрелись бы не только в мультипликации. Было бы намного приятнее лицезреть их за решеткой.
***
Послушать сейчас некоторых верующих людей, так они сокрушаются, что не думает народ о душе, о боге, всё больше о деньгах помыслы его. А послушать неверующих, то очень многие из них тут же начинают винить во всех бедах и несправедливостях Москву и москвичей.
Самое смешное, что ровно то же самое было уже лет 160 тому назад. Вот как это описано у Мельникова-Печерского: «Опять же и время такое настало, что христиане не только у вас на Москве, но и в наших лесах о своих выгодах стали больше думать, чем о господе, о спасенье души ровно бы и помышлять забыли… А все от вас идет! Все от вас: из Москвы, из Питера, из больших городов. Нажили богатства, возгордились, забыли бога, создавшего вас, да и бедных людей в соблазн завели… Иссякает вера.., по своим похотям стали люди ходить, страх божий забыли. Поистине, последние времена!..»
Похоже, в каждом веке, регулярно, предрекаются эти самые последние времена и конец света вместе с ними.
Как вкусно и подробно пишет о еде Мельников-Печерский! У него встретились такие названия блюд, что тут же захотелось узнать, в чем же между ними разница. И ведь она наверняка была, раз упоминаются пшенники и пшенницы, лапшенники и лапшенницы.
«Ведь у начальства-то четыре полы да восемь карманов, а каждый карман на свою долю просит. А карман у полиции что поповское брюхо – сколько в него ни клади, полно не будет, В полиции нельзя не давать, без поджоги и дрова не горят. Нужен тебе подьячий – сунь ему калач горячий, нужен судья – вина сулея, да не простого, а заморского, что не хмельно да разымчато. Понадобился сам воевода, гляди ему в оба да с заднего крыльца тащи хоть мертвеца, лишь бы золотцем был посыпан. В таком разе и благо ти будет, и, какое у тебя хотенье, такое выйдет и решенье. Не свои речи говорю, дошли они до нас от дедов, от прадедов…
А как при них бывало, так, видно, и до нас дошло. Только в том и разница, что теперь берут поискуснее – не подточишь иголочки. Зато много дороже. К тому говорю, что надо будет подмаслить кого нужно… Что делать-то? Не нами началось, не нами и кончится».
Так писал Мельников-Печерский 140 лет назад. А будто про сегодняшний день.
Пестрая Москва. Неоднозначно
Раз в метро ехала с парой ортодоксальных евреев. Смотрелись они очень колоритно.
В другой раз ехал мусульманский священнослужитель в облачении.
Еще – два человека, то ли киргизы, то ли казахи. Один был одет просто по-европейски. Другой, очень симпатичный молодой человек, тоже. Причем на нем были хорошие брюки, туфли и красивая белая рубашка. Но зато на голове – национальный головной убор: высокая войлочная шапка, украшенная орнаментами. Народ глазел.
Многие мусульмане ходят в тюбетейках, некоторые просто в черных, некоторые в тюбетейках с вышивкой.
В нашем доме и рядом живет много мусульман. Одеваются все по-своему. «Замотанные» – так Дима их назвал.
На улицах, в маршрутках уже привычно слышать «салям алейкум». Мы-то, русские, не приветствуем незнакомых нам соплеменников, а мусульмане здороваются, хотя друг другу – совершенно посторонние люди. Совсем типична ситуация, когда среди пассажиров один-два русских лица, а остальные, включая водителя, – азиаты.
На обычном бойком месте у магазина с некоторых пор стали продавать цветы. Точнее, стал. И, похоже, это грузин. По крайней мере, кавказец. Мимо него проходят два мальчика лет 10-12. Что кавказцы, что азиаты – своих видят и различают за версту. Грузин мальчиков увидал, языком зацокал. Поприветствовал их, однако, по-русски, джигитами назвал. На Кавказе – обычное дело. Там они, собственно, жили и живут. Но в Москве, на Выхино, согласитесь, выглядит и звучит экзотично.
В Москве всегда жили и иноверцы, и люди других национальностей. Но в старину они селились компактно. Маросейка – это сокращенное и измененное название от Малороссия. Понятно, кто жил в Армянском переулке, на Грузинских, Татарских улицах. И они все – армяне, грузины, татары и другие – были москвичами, коренными моквичами!
Сейчас же Москва переполнена огромным количеством выходцев из Средней Азии, которые воспринимаются как чужаки, и думаю, чувствуют себя так же. Но москвичей это беспокоит и тревожит, а их – нет.
Всегдашняя и исторически привычная пестрота Москвы как-то сузилась до почти исключительно одного среднеазиатского спектра. Хорошо ли это?
Я услышала в новостях культуры, что издан адаптированный! «Незнайка». Адаптированный для детей. А зачем его адаптировать для детей, если книжка изначально именно для них и предназначалась? И 60 лет детьми читалась и понималась.
А сейчас, видимо, у нынешних детей дела с пониманием русского языка совсем плохи, если даже «Незнайку» упростили. Следующие на очереди «Репка», «Колобок»?
Куда ни повернись, что ни ткни, сюр, абсурд и откровенная дурость нашей жизни всё гуще, плотнее, повсеместнее.
