Вот еще один колокольчик с мини-репродукцией картины из Третьяковской галереи. Другие подобные колокольчики здесь.
На этом – репродукция картины Ореста Кипренского. В Третьяковке она значится как «Девочка в маковом венке с гвоздикой в руке (Мариучча)», 1819. В собственном «Реестре» художника она названа «Девочка прекрасного лица в венке маковом с цветочком в руке». В Неаполе выставлялась под названием «Девочка с цветком в маковом венке».
Портрет девочки был написан Кипренским в Италии, в Риме, куда он, как и многие другие русские художники, приехал «для усовершенствования в живописном мастерстве».
В разных источниках читала об одной и той же истории, где рассказывалось о портрете кисти Кипренского, признанным итальянскими художниками шедевром. Кипренский был вызван к самому президенту Неаполитанской академии художеств. Картина была настолько хороша, что ее признали работой Рубенса и обвинили Кипренского в том, что он выдает ее за свою. «Правда, голоса знатоков разделялись. Иные считали портрет работой Ван-Дейка, другие – Рембрандта». Потом «Кипренский без труда доказал, что портрет принадлежит его кисти, и долго потом издевался над неаполитанцами».
Так вот, в разных источниках речь шла о разных картинах: о портрете отца художника и портрете девочки в маковом венке. Какая из них на самом деле потрясла итальянцев?
В рассказе К. Паустовского «Орест Кипренский» описана история жизни художника. В нем есть и эпизод, связанный с девочкой.
Для работы над одной из картин Кипренскому позировала натурщица. У нее была маленькая дочь по имени Анна-Мария Фалькуччи. Рисовал он их обеих, а длинное имя девочки превратил в Мариуччу.
«Однажды утром натурщицу нашли мертвой. Она умерла от ожогов. На ней лежал холст, облитый скипидаром и подожженный». Расследование римской полиции ни к чему не привело, в то время как многие открыто обвинили Кипренского в убийстве. Он был вынужден уехать в Париж. А «Перед отъездом… отвел маленькую сироту Мариуччу в сиротскую школу для девочек.., оставил деньги на воспитание девочки и просил немногих художников, еще не отшатнувшихся от него, заботиться о Мариучче и сообщать ему о ее судьбе».
Когда в 1827 году Кипренский вновь оказался в Риме, он увидел, что «Мариучча выросла, стала стройной и милой девушкой. Кипренский полюбил ее…» Как художник однако Кипренский медленно умирал, и, пишет Паустовский, «совершил последнюю ошибку – женился на Мариучче. Она его не любила, но была привязана к нему, как к человеку, спасшему ее от нищеты и голода. Чтобы жениться на Мариучче, Кипренский принял католичество».
Вместе с женой он переезжал из города в город и поселился в конце концов в Риме. Он много пил. Женя не пускала его, пьяного, в дом, и он ночевал на улице. В одну из таких ночей, а дело было в октябре, он простудился и умер. Вместе он и Мариучча были 3 месяца.
Некоторое время спустя вдова прислала оставшиеся у нее картины Кипренского в Петербургскую Академию художеств. Среди них и свой детский портрет. Деньги, что Академия выручила от продажи картин, были отправлены в Италию, и от Мариуччи пришла расписка в их получении. Следы ее и дочери, родившейся после смерти Кипренского, навсегда затерялись.
Источники:
К. Г. Паустовский. «Орест Кипренский». Собр. соч. в 8-ми т. Т.6 М., «Художественная литература», 1969.
Фотография картины взята с Викисклада.
